Я запиваю смертью смерть.
На завтрак: кофе с никотином.
И серый тот небесный плед
Зовёт в сырую одинокую могилу.
Глаза уже не видят: там туман.
Руки не держат, ноют от попыток.
Безрезультатных я воздвигла храм,
Таких отчаянных немых посылов.
Сброд топящих, наивных слов во мне.
Картины мира будущего нет,
Лишь искушающие, лживые этюды.
Карикатуры прожигают чёрный след.
Ушные перепонки, барабаны лопнут,
Одни лишь шорох - тело на земле.
И тишина. В ней находиться - грех,
Которого молю, прошу одной себе.
Затягиваюсь снова. Туго. Отпускаю.
На номинальной грубой стороне
Те шрамы оставляла, каюсь.
Меня не видно - имя в простыне.
Монетки пересчитываю - нет на плоть.
Да даже если будут, то к чему?
Зачем? Ведь всё равно уйдём тоской.
Она всегда со мной, моей короны блюдо.
Немыми пальцами лицо сжимаю,
Как будто маска радости мешает.
Стреляюще-испепеляющим напоем
Уложите с размаху на второе.
Мне лечь и не проснуться - запросто.
Это, скорей всего, получше всех исход.
А самый сложный: кара ежечасно
Затупленным, но режущим ножом.