Если где-то и есть тот предел,
Обжигающий души заочно,
Я там буду как все, это точно,
И конечно, наверно, без дел.
Это радует, малой толикой,
Ну а после стенает в душе, -
Не проситься ли сесть атташе,
При посольстве, за старым столиком?!
Не просить ли быть там без изяществ,
Чтоб не болтать беспричинно ногами,
И касаться своими стопами,
Потолков, нижних разных сообществ ?!
Отрекаться от благостей чуждо,
Но отречься от шика престранно,
Что же выбрать, сидеть иль диванно,
Пребывать ...А оно разве нужно?
А оно разве можно, вот так,
И спросить ныне, жаль, не у кого,
Разве ж только у батюшки некого,
Он то верно в том знании мастак!?
Попроситься к нему, исповедает,
Обуздает мне душу, а вдруг не туда,
Спросит, - как проводил я года,
Я спрошу, - что Всевышний не ведает?!
А он мне ответит, конечно что-то,
Ну а мне это уже безразлично и я,
Побреду сам себе в никуда,
Мимо свечек дымящих и мимо киота.
Перед храмами сонмы неимущих сидят,
Через раз, две монеты, заочно готовы,
Их два слова так жгут, хоть не новы,
Пусть другие меня непременно простят.
Если скука на небе, то, лучше явлюсь,
Я туда, всё ж, об этом не ведая,
Сам я там всех потом исповедаю,
А пока здесь всему научусь !