В окно чернозёмная скука
так пасмурно входит, в глаза.
И дверь век скучает без стука.
Лишь я тут, постель, образа.
Кишащая грусть у предсердья,
смешавшись с вишнёвым вином,
несёт вседобро, милосердье,
чернилом течёт перед сном.
Я чувствую девы присутствье,
глашатой космических грёз,
дарующей свет и напутствье,
своё миролюбьем без гроз.
Луна ночь, дома освещает,
а мыслей взлохмаченный ларь -
она, что мой ум посещает,
как келью господний фонарь.
И вот уже в ските чуть ярче,
теплее, смиренней с собой,
солома и плед, думы мягче,
и я засыпаю... с мольбой...
Просвириной Маше