Ах, какая звезда закатилась, погасла,
Олимпийского эха гремящий раскат.
Он сошёл в гонке века с безудержной трассы,
В день июльский трагичный внезапный закат.
Никогда ещё не было больно и странно,
Много он досказать и допеть не успел,
И остались последние строчки романа,
Когда голос его так протяжно хрипел.
И был честен с собой, никому неподвластен,
Гордо поднятой вверх головою глядел,
Не прося снисхожденья и славы у власти,
Да сгорал, надрываясь, с натугою пел.
И не знал в этом тягостном мире покоя,
Правдой у микрофона в сердца проникал,
С помощью семиструнки и резкого слова
Надрываясь, хрипя, до костей доставал.
И заставил увидеть наш мир по-другому,
Нервы рвал, словно струны, в себя уходил
И ушел, подарив будто каждому дому
Песни, время, в которые верил, любил.
С неба падают звезды, мерцают закаты,
Снова жизнь продолжается день ото дня,
Только вещий поэт стал пророком когда-то
И открыл настоящих тебя и меня.
Замолчала гитара, расслаблены нервы,
Стих знакомый до боли его баритон,
Был так дорог Высоцкий, во многом стал первым
И эпоху прочувствовал трепетно он.