Мороз рассыпался по полю,
как белоснежно-рыхлый сор,
икру земли осыпал солью.
В такт шелушится гладь озёр,
как зеркала златисто-медны.
Блестят в закате бронзой льды.
Кудрявит холод яркоцветно
проталины и смерзь воды,
что так по верху леденится
алмазной коркой с серебром.
Зимы дыханье чуть ветрится,
сковав раздолье за бугром.
КрошИтся снег на крыши, жерди,
промеж застывших чёрных вен
ветвей, - всё ищет повод к смерти
зима, познав исход измен.
Но, несмотря, на стынь и вьюгу,
что так шлифует сей трельяж,
меняет вновь хозяек кругом,
смешит их лик, сведя на шарж.
И вот луна глядится, гладит
сухой, белёсый цвет стекла...
Хрусталь волшебнейший расплавит
живое солнце в свете дня.
Потом, любуясь, влажно-мокрым
холстом, румянясь докрасна,
то крася волны в злать и охру,
весь свой портрет узрит весна...