Смотрю на старенький портрет,
От времени там пятна и разводы.
Не мудрено, за столько лет
Не красят и портреты прожитые годы.
На том портрете мой любимый дед,
Ещё безусый,лишь пушок под носом,
И от войны ещё,как лунь,не сед,
И не терял сознанье на допросах
Он мне рассказывал давно
И про войну,и ужас плена,
Когда,усевшись на бревно,
Крутил махру величиной с полено.
Я слушал деда,он что-то вспоминал,
Махорка сыпалась на дедовы коленья,
А я с открытым ртом
и затаив дыханье ждал
В его рассказе следующие звенья.
И вот течёт рассказа ручеёк:
"Я пол-Европы в сапогах измерил,
И очень важная деталь,внучок,
Что с первым сапогом
в победу верил.
Бывало,попадёшь в кромешный ад,
И вот уже идёт с косой старуха,
Но видит,как силён ты верой,
и назад...
Что значит внутренняя сила духа.
И грязь месил,и снег топтал,
Тонул в реке на переправе,
Но на судьбу ни разу не роптал,
Никто на жизнь роптать не вправе.
Четыре года падал и вставал
И за четыре года стал сильнее духом,
За эти годы многих схоронил,
с кем вместе воевал,
И пусть земля им будет пухом".
Дед замолчал,и я увидел взгляд,
Его глаза куда-то вдаль смотрели.
Быть может,там увидел он ребят,
Которые живьём в огне горели
А может и концлагеря барак,
Где русский дух сломать пытались...
Но что уж точно-видел он рейхстаг,
Где надписи победные остались.
Смотрю на старенький портрет,
Держу в руках я письма-треуголки...
У деда внук и сам уж дед,
Но помнит эти письма наизусть
от корки и до корки.