Лежал на асфальте скворец молодой,
Никем был не тронутый словно живой.
Но сердце не билось, не пела душа,
Он мёртво лежал, дожидаясь конца.
А люди всё шли, не смотря на него,
Отводя лишь глаза от тело его.
Кто-то ворчал, кто-то плевал,
А кто-то и вовсе тело пинал.
Как будто не жил он своею душой,
Не пел своих песен, не вил своих гнёзд.
И кто-то промолвил: Уберите его!
Как будто убитым был вовсе не он.
Убрать да забыть и дело с концом,
Вот главный наш принцип за хмурым лицом.
Подняли скворца, отнесли к тем корням,
Где звонко игриво чирикал сполна,
К корням той рябины, что рядом росла.
Вскопали могилу, лопатой стальной,
Провели молодого в вечный покой.
***
Маленький холмик виден вдали,
Рябиной усыпанный хоть убери.
Тихая песнь звучит не смолкая,
Скворца молодого, улетевшего к раю.