Фиксация ужаса на прогибе,
исчерпанность слов на уступчивость
до конца,
движенье к экстазу:
слово смерть приравнено к слову гибель,
а гибель - как жёлтый ливень,
где все смерти сразу:
от короля Артура
до ополоумевшего отца.
Смердяковым в ветвящую бездну
с крикливым эхом -
как на ужин из яблоневых щедрот:
сопли и слюни делают человеком,
только в итоге
непременно выходит урод.
И не сделать бэк-ап,
не откатить до исходных,
растворенных в лазури
чаемых заводских -
фиксация ужаса
на членах его холодных
в возвышенной процедуре,
перетекающей в стих.
Каждое слово кровью:
отравленность организма - как текст,
новый форм-фактор
для сцеживания кишок..
Если убью, то только напосошок,
сам себя - в тушу коровью
в рамках контракта,
и это правда:
с рогами -
на разделочный крест.
Апокалипсис простейших членистоногих:
голова-грудь - к удаче -
смыкается
с неразборчивым задом,
sic!
Завтра с моей судьбы
кто-то возьмёт налоги -
вообрази -
золотым звездопадом,
которым - а как иначе -
смертный мой
станет крик.
Лето 2017