Однажды блуждал в лабиринте изгнанья,
Вратами в ночи окружил кипарис.
И слезы сдержав, сгинул бы. Без прощанья.
Вершины достигнув, скатился я вниз.
О сумрачный сад! Как в прудах отражался
Твой призрачный хохот, игравший на дне.
Я б лег пред тобою. И не пробуждался.
И сам же с собой поборолся во сне.
А мир иллюзорный, без всякой пощады,
Меня словно демон, с собой приглашал,
В глаза свет ударил. Закрыли ограду...
И вот пред тобой я. Мой дивный Версаль.
Моё королевство. Мечта или правда.
Чего ради ехал сюда я чуть свет?
Пройти горделиво по всей анфиладе,
Смотреть бы бесстрастно в свой сотый портрет.
Здесь нет никого... Никаких толп туристов,
Послы здесь, лакеи, любовницы, страж.
И прежняя роскошь... Глазами упиться,
Почувствовав сразу vertiges et courage*.
Сервиз накрывали, ландо подавали,
На бал наряжали и в бой провожали.
Во мне ликовал переменчивый бриз.
Судьба да исполнит мой давний каприз.
В искусстве однако есть тоже пределы,
Фривольный там автор иль строгий мудрец.
Пока ж я мотаюсь по жизни бесцельно,
И этим гуляньям придет свой конец.
А так бы кутил я, ночами и днями.
С балконов смотрел на искусный пейзаж...
Но тут обернусь – пред моими глазами
Дворец превращался в пустынный мираж.
А я это время валялся в лохмотьях,
Прикованный к стенке в стальных кандалах.
Одна ложка меда в большой бочке дегтя –
Не лучший ли способ забыть о делах?
Умел лишь мечтать. Но не жизни учился.
К чему я стремился? Не разум, а жар
Все мной управлял... Горизонт помутнился.
На землю свалился. Я слишком устал.
Лежу в упоеньи, вдыхаю прохладу,
Луну бы как хлеб обмакнул я в вине.
Вот ливень пойдёт, и умолкнут цикады...
Версальскому я улыбнусь сатане.
*vertiges et courage (франц.) - головокружения и смелость