Прошли года, забылись дни,
Печаль ушла, иссохлись слёзы.
Он к ней сбежал, оставив всё,
Схватив с собой одни лишь грёзы.
Она ждала его всю жизнь,
Хранила верность тридцать лет.
Надеялась, что он придёт,
А он не шел, хранив секрет.
Вбежав, увидел силуэт,
Жемчужиной сползла слеза.
И не было тех долгих лет,
Была всё также молода.
«Я ее дочь», — услышал он,—
«Она жила, хранив Ваш след...»
И вырвался лишь тихий стон,
И понял — её больше нет.
И жемчуг превратился в град,
Дрожали руки, ноги не держали.
Он захотел туда, назад —
Где страсть и нежность бушевали.
Он вспомнил всё, как наяву,
Плыли картины пред глазами:
Тот трепет, то тепло и тишину,
И запахи, и шёпот вечерами.
Тот смех, что радовал его,
Улыбку, дуновенье взгляда.
Все потерял, нет ничего —
Погасла с ней любви плеяда.
Рыдав, он понял — надо жить
Лишь с тем, кого ты любишь.
Нет смысла жалко волочить
Свою судьбу — иначе сгубишь.
Склонясь к земле он двинул прочь,
Неся любви воспоминание:
«Ведь я просил родить мне дочь,
Но убежал — к чему изгнанье?»
«Я так любил, люблю сейчас,
Хоть нет ее — все живо в сердце».
И все бы отдал он тотчас,
Но пусто там, закрыта дверца.
Ведь время не воротишь вспять,
Не повернёшь его обратно.
Лишь боль от ран слегка унять,
Фальшиво залечить... превратно.