Безумный вождь, на тайном вече,
Могучий и широкоплечий,
В пещере, в ярком свете свечек,
Шепча на западном наречии,
Опять толкает свои речи,
О том, что строй единый вечен,
Как важно помнить о предтече,
Как нам пещеру обеспечить,
И как в других пещерах нечем
Топить огонь священных печек.
Меняем вспять мы русла речек,
А так, вообще, пасем овечек,
Но мы когда-то там, далече,
Повырезали всю ту нечисть,
Что нас грозила изувечить,
И если надо, снова покалечим,
Пройдемся по их дому смерчем,
Под пенье нашей птицы певчей,
И спать мы станем только крепче.
Ах, старикам питаться нечем?
Мы из казны их обеспечим,
Пусть поедят по-человечьи,
Картошки и дешевой гречи.
Безумный вождь окончил вечер,
Он достучался до сердечек,
Своих сынов, что едят гречу,
Никто ему не смел перечить,
И возразить им было нечем,
А те, кто в меру обеспечен,
Все разбежались по крылечкам,
Для них безумный человечен,
Неважно, что он там щебечет,
Пока блеск новеньких колечек,
Радует глаз ближайших жречеств,
Безумец остаётся вечен,
Да и никто не безупречен,
Сыны и дальше травят печень.