Я, словно манны, жажду излеченья.
Я здесь подписываю отреченье
в дань трезвой памяти и здравому уму,
всему дерьму, всему-всему-всему,
что не пойму,
как полное му-му.
Прощай, квартал, где ночью в подворотнях
торгуют черным зельем приворотным,
где, как два пальца, съехать по резьбе,
когда по-свойски скалится тебе
трындец с лицом подержанного принца;
берут - за двадцать, продают - за тридцать,
и так и катишь в этой колее
на чьем-то незатейливом блюэ.
И крыша едет, шифером шурша,
и ноет невротичная душа
с привычкою к раненью ножевому,
базар-вокзал, где режут по живому,
по косточке купируют хвосты,
бай-бай, май бэйби,
подставляй и ты.
Как просто, оказавшись на мели,
закинуть костыли за край земли,
не отличать причину от причины,
орла от решки, смех от дурачины,
поскольку все так про-ти-во-речиво;
боли у пса, у кошки не боли.
И ты прощай, затюканная муза,
все гуру лжи, гроссмейстеры абъюза,
все камни, что летят в твой огород -
любись оно воды набравши в рот.