Самое страшное, что я видел в жизни, – это пять моих снов (в разные годы). Я видел несколько сцен мирового апокалипсиса. Натуралистичность, как и ужас происходящего, были абсолютными. Граница реальности и фантазмов стерлась в них совершенно, вернее, её и не было изначально.
Я чувствовал чудовищную боль, какую не испытывал в реальности – ни во время полостных операций, ни во время болезни, ни во время драк или нападения собаки, что, по всему, должна была со мной расправиться, – нигде!..
И ужас тот был правдой – такой же правдой, как Хиросима, которую я никогда не видел, как Освенцим, где я не был, как подлодка «Курск», которая…
Ужас был ещё большей правдой, потому что происходил в моей голове. Весь абсурдный кошмар Вселенной разворачивался во мне. Я и был тем мировым абсурдом…
Ужас и боль так же безграничны по разнообразию, сколь и по интенсивности – это истина, которую людям предстоит ещё осмыслить. Отцом ужаса является вовсе не Арес (родитель Деймоса и Фобоса), а Абсурд, начало всякого безначалия и исток пароксизмов смысла.
Но самое ужасное в послевкусии тех снов заключалось в том, что я остро почувствовал способность человеческого сознания, мозга, души воспринимать всё более гнусные и мерзкие картины и принимать их, уживаться с ними, усваивать их и даже хуже – привыкать к ним в конце концов. Надлом психики не обязателен. И снова прав Раскольников у Ф.М. Достоевского: «Ко всему-то подлец-человек привыкает!»
Февраль 2011 года