...Вечер. На стёклах закатные полосы.
Улиц тенета в игре речевой.
Город бы взять за чугунные волосы,
В небо лицом запрокинув его!
Как он ребрится под самое облако,
Тянется башнями в синий провал,
Тяжко гудит головы его колокол,
Мерно шуршит механический вал.
Жарких машин сардонический хохот
Клонит под вечер к тяжелому сну,
Нынче неспешно пройтись бы неплохо,
Линзу гипербол в глазницу воткнув!
...Час на исходе. Под склепом подножий
Тлеют незримо святые места,
Над потемнелой асфальтовой кожей
Низко вибрирует автометалл.
Площади множат, плюсуют и числят
Лица, всечённые в глыбу толпы,
Лица, застывшие в сумерках мысли,
Лица, вобравшие грохот и пыль.
Дело привычное — к прорубям окон,
Штольней замков и дверных галерей,
Вскроется телестеклянное око,
Звонница грянет на крытом столе.
Здравица. Жест. Полувзгляд обещания.
Ранит бесцельно шутливая месть.
Шелест шагов. Затруднённость прощания.
Форточный люк в полусонную весь.
Не убежать от всеобщей погони
Узкоколейкой мирского добра,
Только по памяти душу затронет
Исповедальное пламя костра.
...Красная пляска. Багровые блики.
Уханье белое медленных сов.
Губ опалённость — следы ежевики.
Чаша Судьбы, на созвездьи Весов. ...
Манит еловыми лапами леший,
Но не уйти в заповедность лесов –
Рая не сыщет ни конный, ни пеший,
Даже за степью, за взлаями псов.
Бродит луна среди мягких игрушек,
Завтрашний день лаконичен и крут,
День ото дня все труднее разрушить
Прочный, годами накатанный круг!
Круг деловой, возведённый в привычку,
Круг стародавних знакомых, родных,
Круг торопливый метро, электрички,
Круг, глубоко замурованный в сны...
Город! Как властно ты лепишь породу
Гордых, решительно жёстких людей!
...Грустная музыка у перехода,
Танец над пеплом сгоревших идей...