Непривычно протяжно и звонко,
Словно тихо сходила с ума,
Голосила в селе похоронка,
Сотрясая соседям дома.
В обезлюдившей сразу деревне
Заскулили испуганно псы,
Кречет кинулся между деревьев,
И умолк, налетев на кусты.
Бабий вой, как пожар непотушенный,
Над безлюдием судного дня
Бушевал, и казалось уж лучше ей
Умереть, чтобы душу унять.
На бессмысленность комнат с вещами
Натыкаясь, блуждая, как сон,
Женский ор, лебединый, прощальный,
Превращался в истерзанный стон.
Вдовий крик бился в каждое сердце,
Как набатный удар в благовест,
Он страшил, как дурное предвестье,
Матерей и всех жен, и невест.
На иконы крестились старухи,
Зажигали лампады, молясь,
По деревне ни сплетни, ни слухи,
Горе черное шло, не таясь.
Почтальонша подросток-девчонка,
Обессилив от ноши совсем,
У плетня чуть от дома в сторонке,
Побледнела, на землю присев.