* * *
Ах, Маришка, Маришка,
Что мне враки газет?
Я читал твои книжки,
Видел твой силуэт,
Проходящий по строкам
Уязвленной душой,
До беды одинокой,
Обрученной с тоской.
И печаль и разлука,
И трагичный конец,
Обреченность на муки,
Как терновый венец.
И терзалась с Россией
В кругах ада кружась,
Но не вынесла выя
Шелковистую вязь.
Вновь Россия двуглава,
Как на царских монетах,
Но распалась держава
Двух ходов в реку нету.
И исход твой печален –
В сердце тяжесть и боль,
А нужна была малость –
Разобраться с собой.
И остался дым славы
Да нетленность стихов,
Ах, Маришка Цветаева,
Молюсь за упокой.
Голубиною кровлей
Синь бездонных Небес
Напоит нас любовью,
Вручив каждому крест.
Всяк несет свою долю,
Кто смеясь, кто рыдая,
Всяк на свой выбор волен
На Земле проживая…
И польется безмерно
Свет Благого Начала…
Ах, Маришка, Маришка…
Ты ведь не дописала.
Не дожив, не исправив…
Что ни взять – кругом «не»…
Только образ печали
В сердце льется во сне.
Просыпаюсь в надежде
На сентябрьский черед,
Но… последний день лета
Все неистово рвет…
И стихи… и полет…
* * *
Когда стихи – водопровод,
О, да, они – тяжеловесны…
Но кто же в души свет прольет
Легко, изящно, бестелесно?…,
Той, ненавязчивой строкой,
Летящей в Мир, как птичье пенье,
Где с сердцем автора любой
Проникнет в тайны откровений
И, с творчества живой струей,
Утолит жажду озареньем…
* * *
Замешу самых ярких, светлых, сочных цветов,
Ароматы волью, трепет радужных звуков,
Сердца огненный жар и пространства Миров
И в волшебный раствор окуну свои руки.
Закручу улыбаясь, при-го-ва-ри-ва-я:
«Лейся, Свет, покрывайся цветами, Земля!»
И разбрызгаюсь, счастьем наполняя эфир:
«Свет Любви, согревай своей чуткостью Мир!».
* * *
Свет багряный с небосклона
Хлынул в тишь бездонных вод
И лампадка под иконой
Вдруг зачахла… смерч идет.
Грядет, грянет… слезы, стоны…
Испытает все народ,
Изуверства, беззаконье
Под «святых» идей полет.
Диктатура, диктатура…
А кому она нужна?
Мрачной «идола» фигурой
Будет взнуздана страна.
Все пройдет. Мечом каленым
Тьма жизнь в душах не убьет,
И лампадку под иконой
Кто-то благостно зажжет.
Ты гори, сияй нетленно
Образа прекрасный лик.
Истинно, неубиенен
Тот, кто к Божьему приник.
* * * (А. Постникову)
Житель городской, скажи откуда
Эта неизбывная тоска
По деревне, утонувшей в чуде
Лета и прибрежного леска.
Узенькая ленточка проселка,
Ельник, скособоченный плетень,
Перед колоколенкой светелка
Щурится окошком в Божий день.
Осеняет крест небес вериги
Через дыры туч, горя в лучах,
Вызревают хлебные ковриги
Ржаной позолотой на полях.
Блеклые бревенчатые избы,
Самобытной утвари колор
И дремотной благодатью дышит
Деревеньки неказистый взор.
Что-то первозданное, святое,
Чистое, как капелька росы,
Там живет бессрочно на постое
Средь сердечной и простой красы.
Ветер, как телок, игриво лижет
Языком шершавым стебли трав…
И чем дальше мы, тем сердцу ближе
Русской деревеньки кроткий нрав.
Тем острее, глубже боль утраты,
Тем прозрачней, тоньше звон тоски…
Оттого-то дороги нам хаты
Русских деревенек у реки.
Может, от того твои картины
Без лукавых «низмов» и идей
И чаруют простотою жизни
В первозданной красоте своей.
* * *
Ты сердцем слушал, видел, жил
Одной с Россией вечной долей,
Терзался и любя творил
Стихов Российское раздолье.
До поэтических высот
Вознес деревни труд и быт…
И верно, где Земля цветет,
Родник живою влагой бьет,
Воздух, как эликсир течет,
Да Небо ангельски поет -
Там Муза говорит.
И первый цикл так юн и свеж,
Образы красочны и живы…
И выткалась заря допреж,
В душе не запылал мятеж
На революции призывы,
Да дикие людей порывы,
Когда и вышли на манеж
Москвы кабацкие мотивы.
Сережка, ты ли скандалист?
Певец Земли Российской чуткий.
И даже под разбойный свист
Ты сердцем оставался чист,
Вбирая жизнь, как белый лист
Вбирает помыслы и чувства,
В причудливых соцветьях строк…
Ты ж не хранитель, не листок,
А сам – творец в пору разгула,
Где в муках корчилась душа…
Ее к прекрасному тянуло,
А жизнь летела все круша.
Сорокоуст… Сорокоуст…
Когда все техникой заполнится,
Душой людскою станет пуст
Дом в пряных зарослях черемухи.
И вечный грохот, шум и лязг,
Зловоние стальных коней,
Когда-нибудь понять нам даст –
Технократизм - не для людей.
* * *
С земным прекрасным бытием
Уже прощался мудрый царь,
Горели свечи, плыл псалом
И святостью сиял алтарь.
Крутила память жизнь назад,
К былым делам, тревогам, славе…
Воздвигнут Храм, посажен сад…,
Что ж гложет душу червь отравы?
Бывало, говорил и сам:
«Все суета. Пройдет и это…»
Но пред полетом к Небесам
Притих, как Мир перед рассветом,
Боящийся проспать зарю,
Весь чутко вспрянувший к востоку…
«Благодарю! Благодарю! Благодарю!»,-
Из уст Пророка,
Как дуновенье ветерка
Прошелестело вдохновенно…
любовь Любовию крепка,
А без любви и жизнь не ценна.
Богатств не счесть, семь сотен жен,
Наложниц и рабынь – без счета…
А мудростию одарен,
Взлетевшей выше птиц полета,
И облетевшей много стран,
Очаровав сердца гуманством,
И превзошедшей египтян,
Пронзившей Время и Пространство.
Что ж гложет душу? В чем изъян?
Ливанский кедр звенит во Храме
И, вящей мыслью осиян,
Вдруг осознал участье в драме.
Леса несложно вырубать
Под самой благовидной целью,
Но надобно все восполнять,
Иначе чем будем дышать,
Уединяясь в душных кельях?
Иначе, что мы будем пить,
Оставшись на Земле пустынной?
И как? Как люди будут жить,
Сад райский превратив в пустыню?
Мысль образом крутнув виток,
Стрелой пронзила грудь Пророка…
И оборвался волосок…-
Всем по Судьбе Земные сроки.
Лишь искренность – весы Фемиды
Между ошибкой и грехами.
Путь в «Сад» иль в царствие Аида
Себе мы пролагаем сами.
* * *
Что мне знаний груз бесплодный?
я хочу не знать – уметь,
Не считать на Небе Звезды,
А теплом души согреть
Невеликое местечко, то –
Где ныне я живу,
Чтоб дела струились речкой
Не в словах, а наяву.
Что мне «альфы» и «омеги»
В путаном избытке слов?
я хочу вернуть на Землю
человечию любовь.
Что мне догм, законов узы,
Когда я Отцово чадо?
Между БОГОМ и мной шлюзов
И посредников не надо.
Если только лишь Владыка,
Избранный Отцом, не нами,
В Ком Любовь и безъязыко
Узнаваема сердцами.