1
Недавно в нашем деревенском автобусе я стал замечать девушку: лет двадцати, небольшого роста, с почти неизменным рабочим выражением лица. Девушка эта - ярко выраженная брюнетка. Из своих волос она часто делает интересные шиньоны и «пирамиды», затейливо возвышающиеся над головой. Девушка не худая, но и толстой её назвать сложно. Самая приметная её особенность - яркий обильный макияж. Эта прекрасная попутчица любит красить губы в яркий, почти чёрный цвет, всегда обильно красит веки, обводит карандашом брови. Удивительно, но всё это изобилие не выглядит пошло или аляповато: видимо, девушка в деле наведения марафета - мастер. И длинные ногти у попутчицы тоже всегда ярко накрашены, украшены какими-то затейливыми орнаментами. Черноглазая красотка ездит в автобусе из своей деревни в город и обратно каждый день. Я до сих пор не могу понять, как подобная одухотворённая особа живёт в деревне (насчёт одухотворённости я не шучу: в глазах девушки действительно заметна мысль и лёгкий налёт мировой скорби). Однажды я с прискорбием сказал матери:
- Наверное, она к любовнику ездит?
- Ага, конечно: каждый день встаёт в шесть утра, чтобы к любовнику отправиться. На работу, небось, мотается или учёбу.
Вряд ли попутчица ездит на учёбу: характерной для студентов сумочки я у неё никогда не видел. Да и ездит она каждодневно даже в июле и августе, когда учёбы нигде нет.
Не смотреть на эту красоту невозможно. Однажды я видел, как попутчица ехала с какой-то другой, похожей на себя девушкой: та другая имеет длинные каштановые волосы, выглядит гораздо более худой. Видимо, это сестра. Сестра не носит такого обильного макияжа, но и таким шармом не обладает. Кроме того, сестра видимо, замужем: на её правой руке есть золотое кольцо.
Однажды мне довелось сидеть прямо напротив красавицы-попутчицы. Это было светлое сентябрьское утро. Я бы и не стал уезжать из деревни, но это был день выборов, и родители настояли. Я старался не смущать девушку прямым взглядом и всё равно порой забывался и любовался её приятным лицом. Попутчица при этом ни разу на мой взгляд не ответила: смотрела то в окно, то отводила глаза куда-то в сторону. Судя по всему, она недотрога и внимания к себе не слишком любит. Оно и понятно: сногсшибательная девушка, живущая в деревне. Это довольно тяжкое испытание.
А однажды я был в высшей степени неприятно удивлён и испытал кратковременное крушение надежд. Собираясь уезжать в деревню, я заглянул в автобус увидел попутчицу с грудным младенцем на руках: «Значит, она замужем, - подумал я. - Значит, даже думать о ней будет нельзя». Очередная конфетка уползала из рук. Но вскоре попутчица отдала ребёнка другой попутчице: оказалось красотка просто согласилась подержать чужого ребёнка. Это можно было понять и раньше: красавица держала ребёнка робко и неумело.
2
Однажды я со своим деревенским другом Лёхой перепил. Самое страшное в таких случаях: похмелье после пробуждения, когда алкогольные пары выветриваются, а головная боль и тошнота не просто остаются, а усиливаются с каждой минутой. Это было светлое летнее утро. Из окон лились яркое солнце и звуки работающих бензокосилок и тракторов. «Зачем же я это наделал! Зачем?» - думал я, страдая недомоганием. Я лежал, укрывшись одеялом с головой, ворочался на диване, пытался найти положение, в котором будет легче. Наконец, получилось: лавина недомогания остановилась. Лучше мне не стало, но и хуже больше не становилось. Я ухватился за эту позу, за это состояние, как за веточку над пропастью. В таких случаях повторно заснуть и свести сделанное на нет очень помогает какое-нибудь «интервью», внутренний диалог или «свидание»…
Да, свидание. Тогда мы встретились с ней в первый раз, хотя были и другие разы, как обычно в таких случаях, оставшиеся за скобками. Мы встретились в глубокой ложбине на берегу реки. Дело происходило жарким летним днём. Попутчица даже в таких условиях была накрашена, потому что не накрашенной я её не видел. Увидев друг друга, мы улыбнулись. Потом обнялись и в объятиях о чём-то говорили. Диалоги, слова отчётливым не были. Они и не могут быть отчётливыми в таком мире. Если есть что-то за гранью жизни, то язык внутреннего мира - прообраз небесного, нематериального языка: важно не собственно слово, которое редко может быть чётким, а интонация, намерение. В этом намерении и заключается вся вербальность. Мы поговорили о делах, рассказали друг другу, как соскучились, а потом занялись делом у родника. «Удивительно, она не брезгует и не боится заниматься этим на траве», - подумал я о вечно ухоженной и нарядной попутчице.
3
Впрочем, скоро она перестала быть попутчицей и стала спутницей моей жизни - мы поженились. Свадьба прошла скромно и тихо: просто расписались - и всё. Чтобы мир встал перед фактом, и никто не пытался ничему воспрепятствовать. Я провёл беглое знакомство с роднёй своей спутницы, побывал у неё дома: я вижу, где она выходит и могу примерно представить, где она живёт. Девушка живёт в соседней деревне, поэтому я стал часто там бывать, помогать по хозяйству. Она тоже часто бывала у меня, впрочем, деление на твоё и моё у нас, разумеется, прекратилось. Основная проблема возникла с моим трудоустройством. Женитьба вопрос моей безработицы не закрыла, а скорее усугубила его.
Жить мы решили в моей деревне, потому что у моих родителей есть жильё в городе, а на деревенский дом претендентов нет: в семье я один. Мы обзавелись хозяйством: начали по-серьёзному выращивать огород, завели кур и коз, убрали мусор, облагородили территорию. Конечно, весомую помощь оказали родители жены. Она продолжала ездить на работу, я же усиленно занимался хозяйством и тоже задумывался над трудоустройством. Кое-какие варианты предложила жена.
Разумеется, мы часто бывали у неё дома в соседней деревне. Там я наконец то всерьёз познакомился с молодёжью, которую годами видел в автобусе. Мы всей деревенской компанией ходили на рыбалку, играли в футбол, сидели у костра. В общем, наш брак объединил не только двух людей, но и две деревни…
Фантазия помогла мне вторично уснуть и избавиться от похмелья. Я проснулся в полдень и почувствовал себя хорошо. Настолько хорошо, что почувствовал, будто вчера с Лёхой немного не допил.