У мамы на руках все видится другим
И в сумерках плывет тревожаще и странно.
Таинственен, далек и еле различим
За бухтой темный горб Малахова кургана.
Поодаль листья жгут - и горьковатый дым
Дрожит и стелется, закрыв стрелу плавкрана
И ветку миндаля. Обнявшись, мы молчим.
Пускает корни в нас осенняя нирвана.
Еще не знаю я того, что это – Крым,
Лишь воздухом дышу соленым и сырым,
Смотрю, как катерки проходят караваном.
Мне рано понимать. В единстве первозданном
Стихия этих мест с младенчеством моим.
И нет зазора там, где позже будет рана.