Ко мне стихи приходят быстро, иногда еле успеваю записывать. Твардовский говорил, что это плохо. Стих должен сопротивляться. За два года до моего открытия Тихоновой пустыни как-то в иконной лавке на святом источнике преподобного Тихона Калужского в будний день 2003 года я зашёл поставить свечку, и, покупая её, не помню почему, прочёл четверостишие женщине за ящиком. Она в ответ достала откуда-то изнутри единственную книгу стихов Оптинского иеромонаха отца Василия (в мире Игоря Рослякова), убиенного на Пасху 1993 года и сказала, что эту книгу я должен обязательно иметь у себя. Ну, я и купил её. А когда прочёл удивительно светлые и мелодичные стихи, захотелось тут же посвятить стихотворение о. Василию, но стих не шёл целую неделю, не давая спать по ночам. И всё-таки он появился, и я им очень дорожу.
Посвящается Оптинскому иеромонаху о. Василию
(в миру Игорю Рослякову), убиенному на Пасху 1993 года
Всё сон не шёл, и я в дремоте, и просто выбился из сил.
И стих застыл не в лучшей ноте, – он, мной замученный в работе,
Как будто отдыха просил.
А я, как рыбаки, в путину спешащие собрать улов,
Бреду сквозь речевую тину, кидая мыслей паутину
По заводям высоких слов.
Но то ли мысли оскудели, а то ль ячейки велики,
Так мало выловил на деле – улов мой виден еле-еле
Из вод поэзии-реки.
Отец Василий, бывший Игорь, так говорил: "В своих стихах
Свергай в себе гордыни иго, не утони в словесных играх,
Плыви в возвышенных делах.
И рифмовать любое дело в стихах не надо, не спеши.
Пусть голова твоя хотела б исполнить все желанья тела,
А ты послушайся души…"
Прислушаюсь, и пусть дремота моя с меня сама сойдёт.
И с каплей трудового пота моя замученная нота
Звучанье новое найдёт!
1.05.2003.
Фото Николая Низова – пасхальный крестный ход в Оптиной пустыни. 1990 г.
В центре о. Василий