Мгновения ночи по-своему строги –
Все звуки сквозь тьму пробивались с трудом,
Когда юный путник, уставший с дороги,
Входил в ещё спящий родительский дом.
«Я здесь, моя мама!» - в малиновом свете
Заря на покой провожает луну.
«Отец, я пришёл!» - а в ответ только ветер,
Стучит веткой клёна в саду по окну.
Трель ласточки тихая, робкая где-то
Звенит вдалеке с тишиной наравне.
Размытые пятна из бликов рассвета
Лениво скользят на полу и стене,
Увешанной яркими, пёстрыми фото,
Частичками снов об ушедшем былом:
Вот с клюшкой хоккейной позирует кто-то,
Вот он, только держит свой школьный диплом,
А вот уже в форме, серьёзный до боли,
Сжав зубы и выдвинув челюсть вперёд,
Вот в джунглях стреляет по банке фасоли,
А вот с пулемётом в болоте идёт.
Закрыв полотно полосатого флага,
Огромный портрет выделяется с ним,
На нём юный путник, дающий присягу,
Над фразой: «Сыночек, мы любим, скорбим».
И снизу письмо, где последние строки
Размыты в слезах: «Не волнуйся так, мам.
Господь бережёт – целы руки и ноги.
Я скоро приеду. Будь проклят, Вьетнам!»