(Публикую стихи сына, он тоже Александр)
Стихотворение посвящается друзьям...
Пропавшим, живым и мертвым.
Я по железке ездил ровно девять лет,
Проехал все, от края и до края.
В Российских уголках встречал рассвет,
Дышал тем воздухом в предгории Алтая.
В Сибири был, где там мороз и снег,
На Сахалине был и у горы Тань-Шаня,
Но лучше нет прозрачных чистых рек,
Озер Эстонии и воздуха Домбая.
А в Карабахе видел я гробы,
Рядком у стен уложены лежали,
И стариков, стоящих как столбы -
Такого я не видел «урожая».
Увидел в Душанбе пролилась кровь;
И видел, как в Чимкенте там на рынке
Забили женщину пять взрослых мужиков,
Нечаянно задевшую за крынки.
Уральскую пересекал гряду,
Байкальскую водичку пил из кружки
И в «Рай» спускался прямо к Судаку,
И восходил на Сокол до опушки.
Проехал там. где мой сражался дед,
Под Оршей, Ельней, Витебском стреляя.
Проехал, где был город Кёнигсберг,
Где шлюзы затопили все до края.
В Термезе был, на Иссык-куле был
И видел Дон и Обь - краса такая...
Но лучше нет (и этим я горжусь)
Тех мест, которых долго не видал я.
И все же, мы все правда чудаки!
Вы спросите, чего нам не хватает?
И я отвечу - крови на земле,
И ею все наверно заливает...
Нам не хватает, верно, тех ребят,
Что были на Афгане под обстрелом,
И из Чечни погибших там солдат,
Ведь мы остались кто-то еще целы.
Я видел много в 28 лет,
Другому хватит верно на два века.
Но не хватает мне друзей, их нет...
Обычного простого человека.
Один пропал, другой сгорел в огне,
А третьего сожгли с машиной вместе.
Вы мне скажите, как же на земле
Нам встретиться на том же самом месте...
И видел Ваненский тот порт:
На Колыму скопились эти люди,
Которые стояли у ворот,
Которым просто поломали судьбы.
Я был в депо, когда пришел вагон,
Когда открыли, там висели люди.
Потом сказали: «Он и он, и он -
Всё сами!» - так решили судьи.
И видел, как горят в огне...
В Новосибирске сам горел недавно
И лез спасать его, чтоб жил он на земле
С женой с детьми...теперь уже не важно.
Тащил его (в два метра высотой -
Здоровый, это прямо наказанье),
Ведь думал жив... но он сгорел живой
И не сумел оставить показанья.
За то, что лез в огонь, хотел спасти его,
Писал тех объяснительных три раза.
А он лишь жить хотел - вот и всего,
Жить для себя и для России сразу.
Я - не поэт, моя душа лишь рвет,
И для живых пишу не ради славы.
А просто просится душа в полет,
Как будто я стою у переправы.
Места мои мне, как родная мать,
Хотелось мне гулять там вместе с вами.
Но трудно, очень трудно угадать,
Что в этой жизни завтра будет с нами...
1998 г. Телешев Александр Александрович