Истлело косматое сердце мое,
но бродит по душам моя грозная тень.
Я в три года бросил первое копье
и смотрел на пылающий Искоростень.
Я ходил, аки пардус, упруг и тих;
и моя тишина перед боем страшна.
Я – только славе вечный жених.
Мне родина – поход, а мать – война.
Мне был скучен Киев – стены-терема;
боги и дети мне были не важны.
Мои зрачки застилала тьма.
Мне был пуст мирный дом без войны.
Я бил лоб в лоб, я искал встреч
глаза в глаза – и кровавый дождь;
я сердце врага насаживал на меч
и меч ловил последнюю дрожь.
Во вражьей засаде у порогов Днепра
я с дружиной от острых стрел пал.
Мой череп, полный темного вина,
хохоча, печенег на пирах вздымал.
Во мне, захватывая, круша и мстя,
жила молодая хищная Русь.
Но раба Малуша нянчила дитя –
мальчика, к которому пришел Исус.
Я знаю теперь – это благая весть,
а мертвые сраму не имут, нет.
Если был храбрец на Руси –аз есмь –
Первый Воин, в броню веков одет.