Обстановочка та ещё - тихо и свет вполнакала,
неизбывная скука - брожение недоума.
И оскал новостей, и беспамятство той, что ласкала,
и киоски на улице - шмаль, беляши, шаурма -
так шуршит, что не вынести - переизбыток залётных,
говорливо-гортанных, в полсотни семей на подъезд.
Где общаги полны, где рисуются в окнах полотна -
кто смелее - тот ест.
Кто слабее - тот пьёт. Впрочем, сильные склонны к тому же,
но последствия разные - кто засыпает, кто в бой.
Коммунальный скандал на лице пострадавшего мужа
между бровью расквашенной и рассеченной губой.
Да жена-синеглазка, и дети - три ангела падших,
ковыряясь в носах, запасаются куревом впрок,
подбирая бычки отставного бродяги-папаши -
там где бог - там порог.
Вечный, царственный Питер прекрасен, Москва веселится -
туристический максимум и колыбели вождей.
Выходи погулять, посмотри на плакатные лица,
эллин ищет Олимпа, как Бога искал иудей.
Здесь языческий рай, вавилонщина языковая,
здесь молитвы церквей, стон мечетей и плач синагог.
Проходи стороной, даровитым сынам не кивая
разных Гог и Магог.
Возвращайся в провинцию, ты, обитатель окраин,
где твой спальный район, частный сектор и вишни в садах.
Ты не Авель совсем, но зато ты, конечно, не Каин,
ты не братоубийца, скорей возвращайся сюда.
Тут сосед-алкоголик печется о славе России,
на поношенном торсе два профиля и купола.
И жена подпоёт, пряча взгляд озабоченно-синий,
мол - была-не была,
наверстаем своё. Слава Богу, одеты и сыты,
магазины полны, а традиции мы возродим.
Исторический хлам, недоумок, издержка транзита,
я такой же, как все - над страной пролетающий дым.
Тут Европа и Азия, идолы, скифские бабы,
звёзды чуточку ярче и небо слегка голубей...
Забегай иногда, приходи ненадолго хотя бы,
посидеть, поскучать и на миг возвратиться к себе.