Угар войны был смертоносен
и в скорбном образе вдовы,
пасьянс раскладывала осень
из ветром сорванной листвы.
В разрывах бомб и клочьях дыма
братоубийственной войны,
стекались на прибрежье Крыма,
и цвет и грязь, и честь страны.
Себя, к несущим Крест, причисля:
мол, страстотерпец, как Христос,
любой и всяк бежал от мысли:
жить иль не жить? Вот в чём вопрос.
Лишь Вседержителю вестимо
кого спасёт он от невзгод.
И шёл вовсю уже - из Крыма
второй погибельный Исход.
Не все ушли... Под сенью веры
бодря друг друга - мол, не трусь -
в своей присяге офицеры
не предали Святую Русь.
Но полупьяные матросы,
творя мятежную борьбу,
без разбирательств и допросов,
определяли их судьбу,
расстреливая неуклонно,
пока не кликнул комиссар:
- Топить гуртом! Жалеть патроны!
На баржу их! Хоть млад, хоть стар.
К ногам каменья, чтоб не всплыли...
(и сколь ещё потом годков
ныряльщики с ума сходили
от высившихся мертвяков).
Борец за веру - вне закона,
кто был "ничем" - тот властью стал.
И сорванные с плеч погоны
безумный вихорь разметал.
Кто - в моря синь, кто - в неба просинь
ушли... Без званий... Без имён...
Пасьянс раскладывала осень
из шитых золотом погон...
17.11.2019