Стареем, брат, стареем, и, о Боже,
какими страшными становятся все рожи;
на Папакарловича в телевизор глянул,
как нос его опух и посинел,
загнулся вниз и погрустнел.
И взгляд не тот, уж не библейский,
как будто бы, намедни, полицейский
огрел его дубинкой вдоль спины,
но всё ж еще осталось кое-что
от сатаны.