Жирно замазан берлинской лазурью
Вечер приходит цветным киноляпом.
Где-то по прежнему лает собака.
Где-то в подъезде ширяются дурью.
За горизонтом желтеют зарницы
В облаке дыма над городом древним.
А на обочинах мокнут царевны
Голые меркнут в дожде ягодицы.
Выхлоп шоссе под бульварами преет.
Автомобилей изогнуты фары.
Сгорбясь, водители едут устало.
А пубертатные радостно млеют.
Жадно разинуты пасти подъездов
Граждан горбатых в себя поглощая.
Пятницы дождь фонарями желтеет...
В налитой рюмке душой умирая.
Мы за.. и после и сразу, и рядом.
Попы девиц и начесаны кудри.
Лезут под юбки потухшие взгляды...
Мысли: Лахудры, лахудры, лахудры...
Что же мы так безнадежно устали.
Выключен свет и включён телевизор.
Мы же вторую ещё не достали.
И...корвалолу и... верхом и низом.
Надо б не пить, да зашторены окна.
Ну и ещё. Ведь никто не увидит.
Вечер в берлинской лазури потёках.
Дома... и нас здесь никто не обидит.
Где-то усталая лает собака,
Где-то в притоне ширяются дурью.
Водка, налитая поверх стакана...
Мысли: Истома, темнеет, лахудры...