Мне снился вовсе и не сон,
мне жизнь другая снилась,
где заводили патефон,
и он своею силой,
как перед цирком дю солей,
кичился, и при этом
вращал пластинки на игле,
как женские балетки.
Я за кулисами стоял,
выцеливая сцену,
где белый зазвучит рояль,
мечты сбивая в пену;
и лебедь крылья на меня
возложит троекратно,
и станет губы осенять
крестом любви украдкой…
Мне снился вовсе и не сон,
мне снилась жизнь другая,
где разрыдался телефон
от слов: «Родной, родная»…
Возможно, то был сладкий дым
от музыки Сен-Санса,
и непристойно молодым
тогда был, верно, сам я…
Огонь ли, дым, – да всё фигня,
судьбе – как бить баклуши!..
А вот душа и без огня
закружит и задушит.