Ночь настала, и как-то в груди
Защемило глухою тоскою.
Отпусти, не сверби, подожди.
В небе гул над моей головою.
А тоска насмехаясь в ответ,
Дерзко шепчет: "Уже не отстану.
Помаши своим летам во след
И небесному в даль океану."
Мерный гул в небесах над землёй
Потихонечку вдаль уплывает.
Жаль, гитара моя не со мной,
Уж струной моих рук не ласкает.
Я бы с ней в эту ночь напролёт
Горько плакал и дерзко смеялся,
Только юности мне не вернёт
Та дорога, с которой расстался.
Не вернутся пред взором очей
Те глухие таёжные тропы.
Тот, что Каменный звали Ручей,
Где носили нас юные стопы
Не коснусь фюзеляжа рукой,
Той холодной, ласкающей стали.
Где ж ты, где, наш ТУ Двадцать Второй,
Что БЭКФАЙР-ом ласково звали?
Где ж вы, где, командиры-отцы?
Где-то в небе звучат позывные.
Жаль седые уж мы- не юнцы,
А ведь были мы все молодые.
В небе стихло и сжалось с тоской
В сигаретном дыму сердце плача.
Мы ж сроднились , МОНГОХТО, с тобой
Да и быть не могло бы иначе.
Что теперь, лишь тоскою мой взгляд
Огонёк в небе звёздном наполнит.
Не вернусь я уж в юность назад,
Но душа годы юные помнит.
Ночь настанет, я знаю, в груди
Защемит боль, вернувшись с тоскою.
"Цыц,- скажу,- отвали, погоди,
Дай, спою я дуэтом с судьбою."
"Цыц,- скажу,- отвали... погоди...
Дай, спою я дуэтом с судьбою."