(Элегия порвавшейся струны)
Ведь есть, наверное, жизнь на Марсе -
второй виток для детей глубинки.
Внезапно снова обрёл катарсис
со вкусом - надо же - аскорбинки.
Решёткой в горле застряла ругань:
излишне много хотелось вызнать.
Грустит волшебник и моет руки,
сломав иголку с секретом жизни.
Любовь подобранных колыбельных
в сети осталась ненужным грузом.
Оставил звон в ушах самодельный
из лезвий бритвы пропеллер музы.
До крови брейся, до боли смейся,
всё, кроме смерти, эффект плацебо.
И вечность снова продлится месяц,
и вновь три дня до путёвки к небу.
Не надо думать, с кем быть астрально -
за ширмой света астрал телесен.
Без БЖД всё мемориально,
и нет на грифе аккордов лести.
И снова строки, и снова стансы,
и поиск рифмы как поиск смысла.
Сначала просьба одна: остаться,
потом ещё одна, чтоб отмыться,
по рельсам к раю идти на лыжах,
разлив в артериях сон медовый.
А грохот сердца ничей не слышен;
звезда, прощаясь, мигнёт сверхновой.