Опять февраль. Морозный и заснеженный,
открытый сонму северных ветров.
Я вся наполнена теплом и лютой нежностью,
вгрызающимися в моё нутро.
Как прежде, коротаю вечер томно я, читаю Пастернака, пью лыхны…
Когда-нибудь я сотворю историю, касавшуюся только нас двоих.
Мой мир отныне и вовеки нерушимый, теперь я с лёгкостью пишу в свою тетрадь:
грядущим летом я увижу Кунашир и все находящиеся рядом острова
(пожалуй, коли точно всё решила, грешно не выпить и бокал вина).
Опять февраль. Но я не ведаю преград, и что цифры мне? Мне вскоре двадцать семь,
а я по-прежнему немного верю в правду, и людям тоже верю, пусть не всем.
Как прежде, в феврале, холодном, вьюжном, мне хочется дойти до самой сути,
быть верной слову и себе, любви и дружбе, и не бояться заплутать на перепутье.
Я поднимаю в вашу честь бокал вина; не убоюсь я больше ни зимы, ни стужи.
Наш мир жестокий; что касается меня, я не желаю больше искалечить души,
не пожелаю встать и поперёк души, не дам мечты уже о будущем и лучшем.
Опять февраль – настало время всё крушить, вот средство для моей борьбы с удушьем.
Опять февраль; пора достать чернил,
который год пишу и всё-таки усвоила:
наступит время для иной любви –
и время проживать свою историю.