Полюбили кошки всей дикою душой
хибару, устоявшую после всех невзгод.
На краю деревни древней, небольшой,
безлюдной и покинутой, уже который год.
Жили под провисшим, обветренным коньком,
словно в брюхе старого, доброго коня.
Хибара прикрывала окошки горбылём
и разбитой дверью сени от дождя.
Сугробы под окошками, в распахнутых дверях
наметал сквозняк, свистящий о зиме.
Кошки грелись стаей на крепких кирпичах
и слушали гудение в печной, пустой трубе.
Избушка разговаривала звоном и глухим
печным, остывшим гудом с кошачею душой.
Кошки отвечали котятами и дни
текли своей неспешной, безлюдной чередой.
Летом птицы пели в заброшенных садах,
радовали эхом просевшее нутро
хибары, почерневшей под Солнцем и в ветрах,
с кошачьей дикой стаей живущей заодно.
Кошки полюбили всей дикою душой
хибару, устоявшую на земном краю.
Жили в ней неспешной кошачею гурьбой,
в своём неброском, скромном,обветренном раю.