Я играю с дочками в прятки.
Ночь. В квартире выключен свет.
В каждых прятках - свои порядки,
в наших места для света нет.
Незнакомой вдруг стала квартира.
Глухо город гудит за окном,
но границу лишь нашего мира
перейти ему не суждено.
Я лежу, распластавшись, на стульях,
подступивших вплотную к столу.
Ищет где-то за ёлочной тульей
старшая дочка меня в углу.
Стол, конечно, она обходит
и заглядывает под него:
там - стола лишь слоновьи ноги,
а под стульями - никого.
Я стучу "туки-туки" - слышу
как, кого-то там обогнав,
мчит, визжа так, что слышно на крыше,
кто-то тоже на "туки" стремглав.
С младшей дочкой мы прячемся в ванной.
Мы решили в неё нырнуть -
не наполненную, скрыв банным
полотенцем лицо и грудь.
ВОды, средней дочки, руки
всю обшарили темноту -
и предательски выдали брюки,
что и весь остальной я тут.
Ну, а младшую дочку выдал
её собственный звонкий смех.
Но за то, что нашли, с обидой
она дулась потом на всех.
Потому-то, когда случилось,
мне водить, я "не видел", как
за портьерой она таилась,
хоть портьера вилась, как флаг.
Счастлив я её радостью детской -
звонкой, хрупкой, словно стекло:
"Я стояла за занавеской!!
Вновь тебе, папочка, не повезло."
Я играю с дочками в прятки.
Счастье может быть и другим.
Но сейчас всё и так в порядке
и друг с другом у нас, и с ним.