Устало бредёт воин сквозь бурьян,
Заблудши в тёмну чащу на рассвете.
Шатается он, будто ранен или пьян.
Не выбраться из проклятого места.
Вокруг запястья шёлковый платок
Кроваво-алым отливает цветом.
И розовым покрылся глаз белок –
То плача иль усталости примета.
И небо ясное, и солнце высоко.
Но полумрак никак не отступает.
Густыми кронами вокруг заволокло
Лазурь. Здесь света не бывает.
Зелёным мхом укрылася земля,
Иссохли тут кустарники, и с ними,
Как будто, испарилась живность вся.
Любая жизнь пытается тот лес покинуть.
Но путник наш упрямо рубит ветви
Заметно затупившимся мечом
И что-то шепчет, видно бредит.
Похоже понял сам, что обречён.
А он ведь юн. Ему бы жить ещё,
Встречать с красавицей какой рассветы,
Гулять на праздниках, пить сладкий мёд,
О славной старости ночами грезить.
Но сам сошёл с тропинки безопасной,
В надежде сократить неблизкий путь
Ох, как обманчивы порой желанья страстной
Души горячего мальца. Какая жуть!
Ему уж поздно поворачивать обратно,
И той тропы теперь уж не сыскать.
Судьба ему в еловых мягких лапах
Остаться безызвестно умирать.
Но Чу! сломались сучья в паре метрах.
Неужто воин в чаще не один?
А, может быть, медведь, ломая ветки,
Идёт, чтобы полакомиться им.
«Эй, мальчик, заблудился?» Встрепенулся.
«Похоже, не медведедь», – подумал он,
На звонкий соловьиный голос обернулся
И был сим зрелищем мгновенно поражён.
Прекрасная блондинка, словно ангел,
Стояла перед ним, как наяву.
И он взирал на деву, будто агнец.
А платье развевалось на ветру.
Оно слепило чистотой своею,
Зацепок не было на нём и дыр совсем.
От шеи и волос, как будто, веет
То запахом вина, то хризантем.
«Откуда взялся ветер в этой чаще?
И как она зашла сюда без ран?»
Чем горестнее явь, тем слаще
Запутанные чары колдовства.
«Не бойся меня милый, я не ведьма.
Неподалеку здесь на выселках живу.
Пойдем со мной, и прямиком к обеду
К себе домой тебя я приведу».
Стоит, не шевелится младой воин.
Ну, точно, зачарован миражом!
В глазах своей губительницы тонет,
Не в силах отвести от неё взор.
«Ну, что молчишь? Я вижу, ты устал.
И ноги сильные тебя почти не держат,
Клинок из рук твоих уже упал,
Запутался бурьян в твоих одеждах.
И чую я, что шёлковый платок –
Это подарок девушки красивой,
Которая, боюсь, с ума сойдёт,
Если узнает про твою погибель».
Усталый воин мельком оглядел себя:
Действительно доспех в ветвях,
И верный меч в листве давно лежал,
Да появилась ломота в костях.
Он опустился на сырую землю,
Поднял свой меч, затем поднял свой взгляд.
«Ты, знаешь, ведьма я тебе не верю.
И что ни говори – не поверну назад.
Ты проницательная, шельма. Глаз твой зорок.
Сегодня я любовницу оставил позади.
Мой путь очень тернист, извилист, долог.
Его начала самому мне не найти.
И многих девушек уже я встретил,
Кого любил, с кем просто время проводил.
И пусть счастливыми бывали встречи,
Но уходил, коль нам не по пути.
И здесь я оказался не случайно.
Свернул с тропы не в пьяном я бреду.
Я точно знаю, что через бурьяны
Быстрей, чем по дороге, я дойду.
Мне не с руки гулять окольными путями.
Мне проще добираться напрямик.
Какие бы не попадались испытанья,
Сворачивать я тоже не привык.
И эта ткань – трофей, а не подарок.
Её хозяйка и не вспомнит обо мне.
А мне сейчас не до твоих приманок.
Мне нужно двигаться. У меня цель».