Один мой друг вершит дела большие.
Он, верно, хочет умереть в раю.
И хоть мы с ним лет сто уже дружны, я
Теперь его почти не узнаю.
Верней сказать, совсем не узнаю.
Во время редких встреч за рюмкой чая
Он мне твердит про деньги, про успех.
В ответ я понимающе киваю -
Он был всегда гораздо жёстче всех.
Верней сказать, он был циничней всех.
Другой мой друг, во всём искавший меру,
Державший судьбы мира на весу,
Оставил всё, ушёл в чужую веру -
Не смог преодолеть несчастий полосу.
Теперь он ходит с колокольчиком в носу.
Глаза его пусты, а речи вязки:
Не говорит, а словно бредит вслух.
На них, на песнопения, на пляски
Он ловит собеседников, как мух.
Так он крепит свой ослабевший дух.
Мой третий друг во всём хотел быть первым.
Он раньше всех поднялся на крыло.
Он выбрал для себя путь офицера -
По-настоящему мужское ремесло!
Ему, как все считали, повезло.
И потому от телеграммы стало жутко:
Не может быть, бумага просто врёт!
Мой друг погиб на площади Минутка,
Когда страна встречала Новый год...
... Так и не встретив этот Новый год...
Друзья мои, без вас мне одиноко,
Двадцатый век умчал на вороных.
У каждого из нас была своя дорога,
И в этом, к счастью, нет ничьей вины -
Лишь отражение судьбы моей страны...