Из чайника завАрного парок,
Пропитанный ветрами Цейлона,
Где чая крепкого созрел листок,
На омываемых туманом горных склонах.
Слепящим ярким солнышком лимон
Рвёт острой желтизной пространство кухни.
Томится ветчина и ждёт хамон,
Под слоем конфитюра булка пухнет.
Цыплёнок будущий не скрылся от беды,
И в ожиданье мякоти батона,
Шипит яичница на дне сковороды,
Стреляет аппетитно жир бекона.
И пусть в глазах чужих я буду хам,
Не плох я, право, если между нами,
Тебя, мой завтрак, съем сегодня сам,
Тобой, мой друг, не поделюсь с друзьями.
На глади супа клёцки залегли,
Во мгле бульона крупный ломтик мяса
И с первобытной ленью пузыри
Со дна кастрюли тихо вверх стремятся.
Укропных листьев ароматный лес.
Пучок кинзы рождает вожделенье.
Ещё минута страсти, и процесс
Пойдёт обильный слюноотделенья.
В пергаменте, в холстине, в серебре,
Кто в дырах, кто суровым монолитом-
Вот сырная тарелка на столе,
Полуденными тенями увита.
Густой и терпкий аромат сыров
Родит во мне букет ассоциаций:
Альпийской зелени, откормленных коров,
Рук сыроделов ловких разных наций…
Развратные развалы ветчины,
Колбас батоны в праздничном убранстве-
Все делу насыщения верны
В своём простом крестьянском постоянстве.
Смогу ли всё осилить это сам?
И, говоря приватно, между нами.
Не будет новостью, конечно вам:
Обед свой, верно, разделю с друзьями.
Закат пылает в блеске помидор,
В печи доходит жирный ломоть мяса,
Вино мне дарит праздничный задор-
Есть в холодильнике ещё припасы.
Румяный жар куриных острых крыл,
Печёных яблок сладкий аромат!
Мой поздний ужин был - и просто сплыл!
Тебе я не отдал его, о, враг!