Я хочу рассказать один случай, который произошел с моей прабабушкой Серафимой Михайловной Чубуковой. Ее девичью фамилию Точенникова я взяла себе в качестве псевдонима.
Прабабушка- баба Сима была худенькая, седенькая, благообразная старушка с куделькой на голове и , казавшимися большими для ее фигуры руками, которые она держала сложенными на коленях. В нашем городе в те времена не было традиционной православной церкви, а только старообрядческая. Церковь-то была, но до войны. Когда в 43 году немцев все-таки выбили из города, они перед уходом согнали всех оставшихся в живых жителей в церковь и вход заминировали. 3 мая 43 года бойцы Красной Армии освободили Ржев, вход разминировали, жителей спасли. После войны в церкви был устроен Краеведческий музей. Роспись на стенах была заретуширована, а поверх нарисованы картины на тему « Мир, труд, май». Под самым куполом были изображены яблони в цвету, городской сквер, мамочки с колясками и голуби. Баба Сима, сколько могла, ездила на службу за 20 километров в соседний город Зубцов. В ту пору ей было уже за восемьдесят. Потом она совсем ослабла и ездить уже не могла-тяжело. К слову скажу, что сейчас церковь полностью отреставрирована. Это уникальный собор Оковецко-Ржевской иконы Божьей Матери.
И вот в один из дней ее до того потянуло в храм, что решила она сходить в местную церковь. Я тогда уже училась в техникуме и приехала на весенние каникулы. Баба Сима жила с сестрой моей бабушки, то есть со своей дочерью Татьяной Петровной-бабой Таней. В церковь она сходила, но придя домой молча легла на кушетку, сложила руки на груди и , вся белая, как мел, заявила: «Все, умираю.» Баба Таня испугалась, стала ее спрашивать, что случилось. Вот в этот момент я и пришла их навестить. Увидев меня, баба Сима сказала едва слышно: « Все, девки, отхожу». Мы с бабой Таней перепугались насмерть. Тормошили ее, спрашивали, что болит. Все-таки узнали- все это из-за посещения церкви. Якобы кто-то узнал, что ей туда ходить нельзя . Мы уговаривали старушку , говорили, что Бог один, что никому не нужно за ней следить- все без толку. Она считала себя виноватой. Лежала отрешенная, видимо читала про себя молитвы. Потом она попросила святой воды. Баба Таня мигом достала бутылочку со святой водой, дала бабе Симе попить. Тут бабушка попросила сбрызнуть ее святой водой. Вобщем, закончилось тем, что мы не только «сбрызнули», а, можно сказать, искупали. Старушка лежала в темненьком платьице, в белом платочке и абсолютно мокрая, но на глазах цвет ее лица начал меняться, потом даже слабый румянец появился. Все прошло. Баба Сима сказала, что Бог простил ее, и в эту церковь она больше не пойдет. Вот страха-то мы натерпелись!!!
Как тут не вспомнишь, что «каждому по его вере». А ведь была бабушка не робкого десятка. Годов до 80-ти жила одна в избе-пятистенке в деревне. Не хотела уезжать из дома, который построил мой прадед своими руками. Дом был большой, потому как и семья в ту пору была большая. Всякие хозяйственные постройки были больше, чем жилая часть. Когда-то давно держали скотину, кур. Я боялась этого дома, когда я со своей бабушкой приезжала летом, чтобы помочь со сбором ягод и варкой варенья. Дом был, как живой. Ночью я долго не могла уснуть, прислушивалась к шорохам и скрипам. А прабабушка молилась Богу и жила одна потихоньку, пока здоровье позволяло. Было в доме все по-старинному. В ее половине- русская печь, длинный стол, возле стола лавки, над столом иконостас, перед темными ликами- лампадка. На столе самовар. И даже сейчас вспоминаю запах этого дома. Вторую половину занимала семья ее сына-дяди Кости. Потом дядя Костя получил квартиру в Шаховской и прабабушка осталась одна. Теперь я часто повторяю про себя: Господи, укрепи мою веру, дай мне силы, терпения и мужества. Хотя, если у человека есть вера, все остальное приложится.