«Гомер богоравный, в чем смертный усладу находит в обители слёз?»* -
«Ужель ты не знаешь, что слёзы бывают от счастья и сбыточных грёз?
Что может быть лучше, чем винную чашу вздымать за богатым столом,
и бычьего стада быть частным владельцем, а не измождённым волом?
Что может быть слаще того, что не может быть слаще ни днесь, ни вовек?
Ужель ты не знаешь, как сладостна горечь, которой живёт человек
тобой не любимый?» -
«Могу ли не знать я того, если сам не любим
всем миром завистливым, коим вседневно, а то и всечасно судим?
Все люди судимы друг другом, по жизни любая овца - тот же волк.
Все люди судимы, ранимы, губимы, не взять смертным сущностям в толк:
жизнь в жизни на жизнь им даётся однажды, что дважды никто не войдёт
в бурливую реку стремительной жизни, что всё в этом мире пройдёт,
став полным ничем горстку мигов спустя, а бытийной иллюзии сон
другим станет сниться пока и всем нам не приснится безжизненный он».
Гомер замолчал.
Гесиод же задумался.
Люди задумались тоже.
*Гесиод, «Труды и дни»
(состязание Гесиода с Гомером)