Он замер, в удушающе пустом молчании, глотая вязкий дым и поступь никотиновой смолы.
И на губах его остался привкус едкой гари, горела сущность его каторжной души.
Его движение, как тела организма, свелись к нулю, его рычаг энергии колеблется извне,
Поставил мат он королю, в полном отчаянии,
и дважды мат, поставил самому себе.
И апогей не пронесётся яркой вспышкой, по тем нечистым помыслом, местам. И в суеверии своём погрязнут днища - над чем ликуют уже ваши господа.
И пляске этой не бывать на том балу. Во век закончится сей пир и триумфальный звук оркестра.
И все сгорит, он проиграл войну, и нет се бо другого манифеста.
И тот час, он подавится, сглотнув слюну, и прилетят за ним холодные ветра норд-Веста.