Где над погостом ветер кружит,
Где ручеек, дрожа, журчит.
Стояла келья у оградки,
Чуть покосившая на вид.
В ней век влачил старик угрюмый,
В монашьей рясе он ходил.
Зимой и летом за могилкой,
Что за оградкой он следил.
Никто не знал, кто в той могилке.
Никто не смел его спросить.
Лишь только птицы напевая,
Могли над кельей покружить.
Однажды странник незнакомый,
У кельи отдохнуть решил.
И попросил воды напиться,
В пути он выбился из сил.
Старик кувшин с водой студеной,
Из кельи страннику принес.
Сел рядом на пенек сосновый
И задал страннику вопрос:
- Скажи, зачем по белу свету,
Ты ходишь, позабыв очаг?
Что гонит вдаль тебя чужую,
Что на земле тебе не так?
- Не знаю я, ответил странник,
Мне дом не дом, а жизнь туман.
Когда на месте задержусь, я
В душе лишь скорбь от старых ран.
А ты, скажи, зачем, живешь здесь?
Зачем здесь котораешь век?
Быть может, в этой вот могилке,
Лежит родимый человек?
Старик, ответил: - Все, быть может.
Я, как и ты, везде бродил.
Забыл тот край, где я родился,
И всех родных своих забыл.
И вот однажды днем осенним
Меня забросила судьба.
К вот этой самой старой келье,
К могилке, что заметил я.
Она была давно забытой
И заросла полынь-травой.
Но сердце замерло в минуту,
И я стоял, как неживой.
Кто в ней лежит, увы, не знаю.
Но только точно знаю я.
Лежат в могилке мать родная,
Отец, и вся моя судьба.
Сколь не бродил бы ты по свету,
Запомни, милый человек,
Коль позабудешь ты истоки,
Найдешь погост за весь свой век.