Ночь поднимала из звёзд якоря.
Тонкою нитью зардела заря.
Ровно разрезав небесную гладь,
Утренний ангел присел на кровать
У изголовья, неслышно. Глядит.
Дремлет истерзанный Музой пиит.
Пальцы в чернилах. Листы на полу.
Сердце в груди осыпает золу.
Вновь сожжено. Хорошо, не дотла.
Ангел тихонько коснулся крыла.
Блеском по комнате звездная пыль,
И никого. Да и был ли кто? Был?
Полдень. Глаза открывает поэт.
В доме пустом только солнечный свет,
Кажется, будто весь мир им залит.
Сердце покойно и ровно стучит,
Будто бы всё позабыла душа.
Ветер осенний, листвою шурша,
Топчется возле открытых ворот,
Хочет войти и никак не войдёт.
Тают недели. И месяц прошёл.
Хмурый поэт вновь садится за стол.
Рядом вино. Сигарета в зубах.
Нечему вылиться словом в стихах.
Хочет сказать, да во рту плотно кляп.
Злиться поэт, от покоя озяб.
Музы неистовый нрав ему мил...
«Друг мой, ты что же со мной сотворил?»
Помню, блистал в моем сердце кинжал,
Ангел тогда и ко мне прилетал.
Воздух морозный и сам был, как нож.
Сердце шептало:«Помилуй. Не трожь.»