По жизни он летел, не думая о многом,
Как молния иль вихрь, как стриж по небесам,
Бежал ломать, крушить, запоем и с восторгом,
Свободу принести замученным низам.
В двадцатые борьба с врагами из народа,
В деревне кулаки, и нэпман в городах.
И в партии разлад, троцкисткие уроды
Хотят растлить идей всех ленинских размах.
И вдруг по тормозам. Уходят пароходы.
Перрон. Вокзал. Прощай, с тобой не по пути.
И что бежать, крушить в любое время года.
Внезапно пустота с Чапаевым внутри.
В тридцатые он враг любимого народа.
Шпион, мерзавец, гад, продался изнутри.
У стенки для стрельбы он постоял немного,
Мишенью был он сам, услышал слово "пли".
И жизнь его прошла, никто и не заметил,
Закопан был он так, что сложно и найти,
В могиле встретил тех, боролся с кем на свете,
Что мог он им сказать, что мог бы наплести?
А лучше ль мы сейчас бездумного придурка,
Крошившего страну из призрачных надежд?
Куда несётся мы, ломая до абсурда,
Все на своём пути, как скопище невежд.