Птица большая прячется, будто, в терпких, духмяных объятьях высокой травы.
Воля шальная тычется в хрупком, медвяном шатре.
Птица ли то Гамаюн?
Так и Поэт, что уже свой полет пережил – память лелеет свою
Что есть мочи и хоронится в тиши и в дали.
Есть что воспомнить поистине, Эры исшедшей вкусив ароматы!
Смелостью, мужеством был тот заявлен высокий полет в Безвременье.
Были соглядатаи покорены, прерывая дыханье не раз в миг восторгов
Слышать и плыть на волне воспаряя сквозь крен и экстазы.
Гимны петь-распевать дано было птице эпохи, ныне снующей меж стеблей
Росы пред покосом. Что ждет ее, красногрудую - завтра?
Изыйдет ли в степи, где стелется гладью ковыль пред могуществом ветра и где не угнаться за вертопрахом пустыни иссохшей?
Будет ль изодрана яростно лисом, орлом напоследок?
А если воды доберется Леты-реки – то проглочена сомом стозевным…
И не важно, что в линзах очей ее отразился пред этим Царь мира, Вселенной на ярусах Рая и Ада, о - познанных многими нами!
Так и Данте сошел, огромив достояньем «Комедии» готики сон беспробудный.
3 Июня 2017 Года