Синицу дети подстрелили,
Разбили в кровь ее крыло.
На смерть надменно осудили,
В безделье, совершая зло.
Холодный взгляд друзей-мальчишек,
Следил за болью, дикий страх.
Жива синица, еще дышит,
Взлететь бы, но не взять размах.
Увидев взрослого, сбежали,
Не вышло птицу им добить.
Не знают дети наши жалость,
Вот показатель их судьбы.
Домой забрала горемыку,
Нет шансов бедной впредь летать.
Бушует гнев душевный дико,
Живая птица, да не та...
Синице в доме будет плохо
И клетка для нее тюрьма.
С руки кормлю я кашей кроху,
Кто знает, может это мать?
И там, в гнезде остыла кладка,
Не полетят птенцы весной.
Детей поступок зверский, гадкий,
Убийство птахи, пусть одной, -
Одна синица, пес бездомный,
Ворона иль соседский кот?
Наш мир деяньем этим тонет,
Здесь судьбоносный поворот.
Мы утопаем в гневе диком,
Жестокость нас самих грызет.
Да не услышим птицы крики,
Ничто синицу не спасет.
Но мы же люди! Мы сильнее!
Кто беспощадней, тот герой.
И разрушать, губить мы смеем,
Не разбираясь в том порой.
А дети вырастут со взглядом,
Холодным, будто это смерть.
И кто окажется там рядом,
Кого затянет круговерть?
Кто жертва будет сын ваш, дочка?
Над кем судьба предрешена?
На ком поставят злую точку?
На ком кровавая вина?
Трепещет пташечка в ладони,
Сердечко бьется под крылом.
Не слышим мы, как птица стонет,
И не подумаем о том,
Что милосердие в нас – людях,
А мы как слабые умы.
Друг друга топчем, рвем и судим,
Лишаем жизни тоже мы.
А мне подумалось, - синица,
В руках, - журавлик в небесах.
Нет, лучше птица пусть резвиться,
И дарит сердцу чудеса.