Из окон струи жёлтым светом
Текли на улицу, во тьму,
Мелькали в чёрном силуэты,
Столкнулись трое на углу.
Один, чудак,в плаще, в цилиндре,
Весь бакенбардами зарос,
Второй в манишке, третий в джинсах -
Повис таинственный вопрос...
- О, Вы же Пушкин, я Вас знаю! -
Блондин в манишке заорал, -
Своими чУдными стизами
Вы возвелись на пьедестал.
Постойте, Боже, вот же чудо!
Ведь я же тоже сам поэт.
Есенини я, знакомы будем,
Но между нами много лет.
- Постойте! - врезался тот, в джинсах.
Легенды две глядят на свет
С недоумением на лицах;
- Я тоже с вами, я - поэт!
Но только позже я родился,
И женщин в перьях не застал.
Я очень сразу удивился,
Когда вас вместе увидал.
Они присели на скамейку
В тумане ночи голубом,
И поползла весёлой змейкой
Беседа чисто о мужском.
- Скажите, Пушкин, в Вашем веке
Ведь были бабы хороши,
Но главным было в человеке
Присутствие большой души?
И Пушкин, чувственно внимая,
Главой в цилиндре покивал.
Есенин, тягостно вздыхая,
Свою идею продолжал:
- У нас всё номинально так же,
Но, вот, от боли пью вино:
Идеи равенства продажны
И бабы чёрные, как дно,
На каждой горе или страхи -
В угаре пьяном не болит.
Такое чувство, что на прахе
Хотим построить монолит.
А ты скажи, поэт новейший,
Хоть станет легче на Руси?
Быть может, истину узревшим
Господь подарит больше сил?
- На это я скажу, ребята,
Что будет всё не для Руси,
И будет всё не так, как надо,
Но у народа хватит сил.
О нас так просто не расскажешь,
Формуют душу каждого под ГОСТ,
Не думаю, что время наше
Определяет чей-то рост.
А женщины сейчас красивы,
как, впрочем, на руси всегда:
Щипают брови, держат спины,
В коротких платьях - красота!-
О горестной стране судьбине
Они вели беседу ту
И матюкались, как поныне,
Ругая власть и нищету.
Они затронули мотивы
Литературного огня:
Ругали критиков красиво,
Пытаясь истинно понять,
Как жить бы, чтобы не разрушить
Духовность промыслов своих?
Как залатать чужие души,
Когда свои корчует стих.
- Ну, что ж, ребята, засиделись, -
Сказал Высоцкий; - Мне пора.
В ночи беседа наша - прелесть,
Но растворимся мы с утра.
И расходились в даль поэты,
Прощальный делая поклон.
Глаза раскрылись на рассвете:
То был Безрукова кошмарный сон...