Красный песок.
Белая галька.
Скирды в поле.
Море.
Гладит водную гладь яхты киль.
На смену буре приходит штиль.
Горная гряда,
надев шапку из облаков,
продолжает спать,
видеть сны.
И все мысли:
«Только бы дотянуть до весны.
Только бы
дотянуть
до весны.»
Снег в руках и лёд под подошвой.
Лето, мне без тебя так тошно.
Я прошу: вернись, обними.
Обещаю в ответ распахнуть объятья.
Запах твоих волос,
цветы твоего платья,
ландышей звучность,
высота небес.
Трава вновь обретает лес,
вода сызнова возымеет текучесть.
Мне же – одолевать буераки и кручи,
пальцами ног погружаться в песок.
Бабочка-однодневкам – в краткий миг –
постигнуть целую жизнь.
Держись за неё.
Отпускай и держись.
Всё моё бесконечно малое существо
чувствует океана волноворот:
меня будто проглатывает кашалот
и я становлюсь китом –
громадой чувств не знавшей истомы.
Начинаю слышать и петь
на разных частотах.
Вымещать оскому.
За то, что не слышит никто,
за то, что ощущаю неподвластное
органам чувств.
Истинность этого
на людской и китовый
передать не берусь,
не желая придавать искажений.
Сколько еще окрылит побед,
поражений,
сколько раз
ворон клювом ударит в окно,
сколько раз
воздух
разукрасит колибри крыло,
и когда же преградам стоит оставить счёт?
Веди меня,
мой внутренний кашалот!
Набирай на поверхности в легкие кислород,
уходи на дно,
спи к верху хвостом,
пластинами зубов к глубине.
Ты и я,
ты и я,
только мы точно знаем,
что там,
на самом
дне.
На самом
дне.