В «Восьми лапах» было людно – в ярмарочный день к Ноттингему съезжались торговцы и крестьяне со всех ближайших деревень. Дженни ловко кружила между столами, разнося гостям тяжелые деревянные кружки с пивом и куски свежих горячих пирогов, рыжие коты неотступно следовали за ней. Вдруг хозяйка остановилась, увидев на пороге очередного вошедшего. Он сильно выделялся и ростом – в парне было никак не меньше семи футов – и крупной могучей фигурой.
– Джон! – бросилась она к новому гостю. – Ну-ка пойдем, иди за мной!
Дженни провела его в дальнюю комнату без окон.
– Садись. Что принести?
– Что у тебя есть? И что случилось, что ты вдруг меня сюда утянула?
– Сейчас, – хозяйка быстро проскользнула в дверь, крикнула хлопотавшей на кухне Марте, чтобы та подменила ее и в большой комнате, и снова вернулась к Джону. – Жди здесь. Так что принести?
– Пива, – выдохнул ошарашенный гость. – И что-нибудь поесть.
– Пирог со свининой, с грибами или с рыбой? Бобы тушеные?
– С рыбой. Дженни, да что происходит?
Хозяйка бросила быстрый взгляд на дверь – нет ли кого в проеме.
– В ваш лагерь в Шервуде не возвращайся, на него напали.
– Никто не мог знать, где он! – подскочил Джон. – Что с ними?
– Да тихо ты! Вашего мальчика молоденького убили. Не помню, как зовут, я его и не видела ни разу.
– Теодор, – вздохнул Джон. – А остальные?!.
– Все целы. Робин тебе сам все расскажет. Жди его тут, он появляется каждый день, спрашивает о тебе.
– Когда он приходит?
– Обычно утром, так что вот-вот должен быть, – Дженни шагнула к двери. – Жди, сейчас все принесу.
Она вернулась с кружкой пива и огромным куском горячего рыбного пирога. Коты, вертевшиеся вокруг нее, заинтересованно посматривали на этот кусок, но вдруг, словно по команде, бросились к двери.
– Вот и Робин, – улыбнулась Дженни.
Хозяйка выскользнула из дальней комнаты и вскоре действительно вернулась вместе с главарем разбойников. Коты снова крутились внизу и терлись головами о ноги вошедшего.
– Оставлю вас, – улыбнулась она, глядя, как друзья обнимаются. – Робин, что-нибудь принести?
– Нет, спасибо, я ж только что из лагеря, – отозвался он и, наклонившись, принялся трепать котов по загривку. – Ах вы наглые рыжие морды!
Дженни, кивнув, вышла.
– Решил жениться и перебраться в Лидс? – сказал Робин, улыбаясь, едва за хозяйкой закрылась дверь.
– Откуда ты…
– А то по тебе не видно, – рассмеялся главарь. – Поехали, хоть повидаешься с остальными, пока не отправился обратно. На что ты жить в Лидсе будешь?
– Ну Лидс побольше Ноттингема, и богатой знати там хватает, и каждый будет рад видеть в своей дружине крепкого бойца. Так что не пропаду.
Через час с небольшим Робин и верзила Джон были уже возле пещеры.
– Отметим предстоящую свадьбу, – улыбнулся главарь, передавая отцу Туку кожаную флягу с вином, купленным специально для такого случая. – Прихватил вот и вина, и пироги – с грибами, рыбой и мясом. Со свининой, прости, Ясминка.
– Надеюсь, ты грибы в проверенном месте брал? – поинтересовался монах. – А то как бы не пришлось вас всех потом спасать от резей в кишках.
– Не беспокойся, все из «Восьми лап».
– Ага, кузнеца отец Тук уже спас, – хмыкнул Скарлет.
Мужчины хором захохотали, Ясмина заинтересованно переводила взгляд с одного на другого.
– Это вы о чем?
– Ох, даже не знаю, как такое рассказать даме, – смутился рыжий разбойник.
– Тогда раскладывай еду, – засмеялся Робин, кидая ему котомку. – Джон, хоть и перекусил в «Восьми лапах», но наверняка голодный, я его знаю.
Он положил руку на плечо сарацинки и направился в сторону от костра, к большому старому пню, потом опустился на этот пень, усадив девушку себе на колени.
– Скарлет не может рассказать, а я-то запросто, – усмехнулся он. – Приезжаю весной в Эдвинстоу, чубарого перековать. Я его только тамошнему кузнецу доверяю. Приезжаю, а кузнец весь зеленый, разогнуться не может, – живот прихватило. Ну, вернулся я в лагерь за отцом Туком, закинул его на осла, приехали снова в Эдвинстоу. Кузнец уже на стену лезет. Тук его пощупал, порасспрашивал, приготовил ему какой-то сбор для прочистки кишок. Бедолаге скоро полегчало, коня он перековал, вернулись мы в лагерь. У монаха еще этот его сбор оставался. А тут Эмиль собрался наведаться к одной деревенской вдове и попросил у отца Тука что-нибудь для мужской силы. Монах ему, конечно, от всей души хотел помочь, сбор приготовил, но сослепу и в темноте мешочки перепутал. Эмиль с ним потом с неделю не разговаривал.
– Ага, – Ясмина с улыбкой провела ладонью по щеке разбойника, потом взъерошила его светлые волосы. – Значит, отец Тук готовит средства для мужской силы? Хорошие, да? – невинно спросила она, сверкнув черными глазами.
Сэм, капитан стражи, связывал Гаю руки, отведя взгляд в сторону. Бывший бейлиф уже был в седле, и веревку затягивали так, чтобы он мог держать поводья.
Гисборн почувствовал, что петли обвивают запястья намного слабее, чем надо бы.
– Эй, – усмехнулся он. – Закрепи как следует.
Капитан опустил голову еще ниже.
– И подними глаза, – добавил Гай негромко, чтобы не привлекать ничьего внимания. – Тебе нечего стыдиться, ты выполняешь приказ.
– Здесь дюжина из нашего гарнизона и восемь человек принца Джона, – откликнулся Сэм, поднимая наконец взгляд. – И каждому дан приказ убивать вас при малейшей попытке к бегству.
Гисборн молча кивнул. Кортеж почти готов был тронуться. Два десятка вооруженных всадников и несколько человек из свиты его высочества. Две повозки: одна, с гербом на двери, богато отделанная, подвешенная на кожаных ремнях, – принца Джона, вторая – потрепанная колымага шерифа. Гай с изумлением увидел, что вместе с шерифом в повозку села и Марион. На мгновение он даже подумал, что ошибается, – но нет, высокую статную фигуру сестры он никогда не мог бы спутать ни с какой другой.
Стояло раннее утро, городские ворота едва открылись, но уже было ясно, что день окажется солнечным и жарким. Гисборн был бы рад привести себя в порядок и переодеться во что-нибудь чистое, но тюрьма – не то место, где можно попросить лохань горячей воды и свежую рубашку.
– Сэм, – усмехнулся он. – Эта лошадь не помрет на ходу? Она, кажется, постарше меня.
Капитан стражи не ответил, да Гай и не ждал никакого отклика. Все сделано так, что ему не вырваться. Связанные руки, двадцать бойцов и лошадь, на которой не скрыться.
В маленьком внутреннем дворе ноттингемского замка стало тесно, но наконец кортеж тронулся. Заскрипели колеса, застучали подковы, зазвенели кольчуги воинов и конские сбруи.
За сколько дней принц и шериф рассчитывают добраться до Лондона? За шесть-семь, а может, и больше, – Гисборн не раз слышал, что принц Джон не любит долгих переездов.
Еще шесть-семь дней жизни. А может, и больше.
Робин придирчиво осмотрел клинок меча, кивнул, убрал оружие в ножны.
– Они недавно выехали из Ноттингема. До Лестера неблизко, мы верхом будем гораздо быстрее них, но медлить не надо.
– Ты точно уверен, что они остановятся именно в Лестере, и именно на вторую ночь?
– Если ничего у них в пути не случится, то да. Все, кто знает принца, в один голос говорят, что он любит ехать недолго, а вот отдыхать как раз долго, и любит останавливаться на хороших и дорогих постоялых дворах. Это не Ричард, который может с утра до вечера не слезать с коня, а потом переночевать в лесу под деревьями, – усмехнулся разбойник. – Так что все сходится. Чтобы переночевать всем караваном, им нужен большой город. Бойцов из гарнизона он может оставить спать где попало, но сам-то наверняка устроится, как положено принцу. Да и свиту свою разместит как следует.
– Значит, мы выдвигаемся? – спросил Джон.
– Ты – нет, – отрезал Робин. – Тебя невеста ждет, не забыл?
Верзила недовольно посмотрел на главаря, но понял, что спорить бессмысленно.
– Дик и отец Тук останутся здесь – присматривать за пещерой и ждать нас. Потом будем потихоньку готовить новое место для лагеря, здесь все-таки тесно и слишком близко к городу.
– Ты что, вообще один в этот Лестер собрался? – проворчал Джон.
– По большому счету, что-то должен Гисборну только я, да.
Ясмина взглянула на главаря с мягкой улыбкой:
– Мы с тобой были там вместе. Да и полез ты в этот Ньюстед из-за меня.
– Ах да, конечно, – Робин прищурился, серые глаза потемнели. – Это же твой спаситель, благородный сэр Гай.
– Балбес, – оборвал его Скарлет. – Двадцать с лишним лет тебя знаю, и все больше убеждаюсь. Нахальный самоуверенный балбес. Мы с Ясминой едем с тобой. Что ты собирался делать?
– Тогда выезжаем, как только соберемся.
– То есть сейчас?
– Да. К ночи будем уже в Лестере, выиграем время. Переночуем, осмотримся и завтра решим. У меня есть кое-какие задумки, но надо понять, где кортеж принца остановится на ночлег. И где они разместят пленника.
– Идет, – кивнул Уилл. – Деньги у нас какие-нибудь есть после того, как Ясмине купили новую лошадь?
– У нас – есть, – рассмеялся Робин. – А у трех священников, которых я встретил с утра по пути в город, уже нет.
– Говорю же, самоуверенный балбес. Вот куда один на троих сунулся?
– Да ладно.
– И опять на церковников. Епископ Герфордский давно уже грозится с тебя шкуру живьем снять.
– Я это полгода слышу, а шкура пока на мне. Все, собираемся и в путь! Пресвятая Дева, ну во что я опять ввязываюсь?
Вскоре Робин, Скарлет и Ясмина направились в сторону Лондона. Сарацинка на своей новой лошади, молодой тонконогой кобыле темно-гнедой масти, двинулась вперед. Она посылала гнедую то рысью, то галопом, а потом останавливалась, чтобы подождать мужчин. Робин видел только прямую тонкую спину и черные косы, застегнутые тяжелыми медными пряжками. Он понимал, что не должен втягивать Ясмину в очередную опасную затею, что должен поберечь девушку, как поберег верзилу Джона, – он все это понимал, но почему-то был рад, что сарацинка сейчас рядом.
Они успели добраться до Лестера к закрытию городских ворот.
– Не боишься, что тебя узнают? – спросила Ясмина, когда до ворот оставалась сотня ярдов. – Бродячие менестрели разнесли песенки о тебе по всей Англии. Чубарый конь, белокурый всадник…
– Ну, Лестер все-таки не Ноттингем, – улыбнулся Робин в ответ. – Ничего, завтра мы и тут устроим!
Через несколько минут трое путников беспрепятственно въехали в город.
– Эй, добрые люди, – Робин обернулся к привратникам.
Он был совсем просто одет, но вежливая речь с едва уловимым йоркширским выговором, очень прямая осанка, заметная даже в седле, и конь редкой масти обманули стражников, и те явно приняли лесного разбойника за благородного господина.
– Да?
– Посоветуйте странникам лучший постоялый двор вашего города, – улыбнулся он и бросил привратникам несколько серебряных пенни.
– Лучший – «Золотой клинок», но туда вас сейчас не поселят, милорд, – извиняющимся тоном откликнулся один из стражников.
– Почему это? Мы чем-то плохи? Мы простые путники, но в состоянии заплатить за хороший ночлег и ужин.
– Да вы что, милорд! Сразу видно, что вы приличные люди! Но в «Золотом клинке» переполох: с час назад примчался гонец на взмыленной лошади и велел им к завтрашнему вечеру хорошенько прибраться и подготовиться к роскошному ужину, потому что будет сам принц Джон со свитой!
– Вот как? Повезло же хозяину, заработает.
– Уж не знаю, рад ли тот, – проворчал разговорившийся привратник. – Несколько дней назад по пути в Ноттингем принц уже останавливался в «Золотом клинке». Ночью его покусали клопы, и он велел высечь хозяина. А теперь вот заранее предупреждает.
– Где ж это видано – чтоб постоялый двор, да без клопов, – улыбнулся Робин. – Ладно, а что-нибудь другое?
– В таверне «Сивый мерин» частенько есть свободные комнаты, спросите там. Вот по той улице до конца, потом направо до конца и снова направо.
– Спасибо! – разбойник чуть тронул чубарого пятками, и конь направился вперед. Скарлет и Ясмина двинулись следом.
– Благородный сэр изволит сначала устроиться, а потом взглянуть на этот «Золотой клинок»? – посмеиваясь, спросила девушка. – Или наоборот?
– Найдем ночлег, устроим лошадей в конюшню, поедим. А потом посмотрим. И хватит дразниться.
– Да я даже еще не начинала!