где лампа не грела, едва лишь светила,
в ней с лета тлел сух мотылёк,
она мне напомнила скупость кадила,
не свет, а всего лишь намёк.
где свитер мой свесил одним рукавом,
другим же лежал на столе,
и глух был к деталям язвительный дом
на белой февральской земле.
там жаждал огонь разгореться в печи,
но сырость его тормозила.
а я проклинала жестокость ночи
за грубость её абразива.
... где кружево скатерти тенью вилось
на доски без краски и лака,
там я излечила надолго всю злость.
и мне помогала собака...