Am Abend liegt die Statte öd und braun,
Die Luft von gräulichem Gestank durchzogen.
Das Donnern eines Zugs vom Brückenbogen -
Und Spatzen flattern über Busch und Zaun.
Geduckte Hütten, Pfade wirr verstreut,
In Gärten Durcheinander und Bewegung,
Bisweilen schwillt Geheul aus dumpfer Regung,
In einer Kinderschar fliegt rot ein Kleid.
Am Kehricht pfeift verliebt ein Rattenchor.
In Körben tragen Frauen Eingeweide,
Ein ekelhafter Zug voll Schmutz und R;ude,
Kommen sie aus der Dämmerung hervor.
Und ein Kanal speit plötzlich feistes Blut
Vom Schlachthaus in den stillen Flu; hinunter.
Die Föhne färben karge Stauden bunter
Und langsam kriecht die Röte durch die Flut.
Ein Flüstern, das in trübem Schlaf ertrinkt.
Gebilde gaukeln auf aus Wassergraben,
Vielleicht Erinnerung an ein früheres Leben,
Die mit den warmen Winden steigt und sinkt.
Aus Wolken tauchen schimmernde Alleen,
Erfüllt von schönen Wägen, kühnen Reitern.
Dann sieht man auch ein Schiff auf Klippen scheitern
Und manchmal rosenfarbene Moscheen.
Подстрочник:
Вечером лежит предместье пустынное и коричневое,
воздух ужасной вонью пропитался.
Грохот поезда от арки моста -
воробьи порхают над кустом и забором.
Крытые лачуги, тропинки запутанные разбросаны,
в садах беспорядок и движение,
иногда вой набухает от тупого возбуждения,
в детской стайке летает красное платье.
На мусорке влюбленно свистел хор крыс.
В корзинах женщины несут кишки,
отвратительный поезд,полный грязи и чесотки,
выходят они из сумерек.
И канал вдруг извергает жирную кровь
со скотобойни в тихую реку.
Ён окрашивает скудные многолетники ярче
и медленно ползет краснота через поток.
Шепот, тонущий в мутном сне.
Образы качаются в канавах,
возможно, память о прошлой жизни,
которая с теплыми ветрами поднимается и опускается.
Из облаков появляются мерцающие аллеи,
с прекрасными каретами, храбрыми рыцарями.
Также видно корабль, разбивающийся о рифы
и иногда розовую мечеть.
Перевод:
В предместье,как его ни назови,
горячий воздух пропитался смрадом,
гром поезда доверился аркадам,
по зарослям шныряют воробьи.
Сутулость хижин, путаница троп,
садов неразбериха и тревога -
все это к Богу вопиет немного,
а Бог сейчас немного мизантроп.
На мусорке пищит крысиный хор.
Несут сюда корзинки с требухою.
И череда золовок за снохою
напоминает чем-то крестный ход.
От скотобойни выхаркнет вода
вниз по теченью жирный сгусток крови.
За души убиенные коровьи
кусты ракит краснеют от стыда.
Когда же смысл задремлет между строк
и покачнутся хижины в канавах,
возможно, что и прошлой жизни навык
потянется наощупь, как вьюнок.
Отважным путешественникам тут
коварство скал на первое предложат,
руины на второе растревожат,
мечети перл к десерту подадут.