Стрелы полевые
1.
Молчат пересохшие степи,
стрелою пронзённые в грудь;
серебряный сеяный пепел
над шляхом колышется в путь.
Что есть розовеющий лучник
с ватагой бывалых ребят?
Он выдохом пышет горючим,
в зеницах два солнца горят.
Гуляет народец удалый;
хмельного застрельщика рот
что колокол огненно-алый
на брань собирает народ.
Безумцы невольного спуда,
к свободе причастны огнём,
мы верим в заветное чудо,
мы счастья казну распахнём.
Долиной трудов и унынья
мы выйдем на пламенный риск,
где солнце господское гибнет
под моросью бронзовых искр.
Мы белые скалы-врагини
обагрим кровавым дождём,
усталые навзничь погибнем–
и новое солнце зажжём.
Полски стрели
1.
Мълчат посъхналите степи,
ранени с огнена стрела.
Над бели друми ситна пепел
люлее сребърни була.
Но кой пристигна с лък през рамо,
накитен с пресен розов цвят?
От ноздрите му блика пламък,
слънца в очите му горят.
Другарите му са пияни,
сам той– от всички най-пиян,
уста му– алена камбана–
зове за горда, светла бран.
О, нека ние да сме луди!
О, триж безумни да сме ний!
Но вярваме– незнайно чудо
пред нас ковчези ще разкрий.
Ще идем ние зад баири,
където тих пожар гори
и бавно слънцето умира
под дъжд от бронзови искри.
И там, скалите увенчали
със капки кръв и ален крем,
ний ново слънце ще запалим
и морни възнак ще умрем.
2.
Кукуруза
ронит
золотые зёрна.
Мать,
прощай-прости их,
новому покорна.
Там вдали,
где сумрак
стелется за садом,
их приветит
громом
тайная засада.
Сыновья
погибнут
неслухов в гордыне
цепы замолотят
вымолот остынет
Истечёт
непраздно
уйма дней до гроба–
мать,
прождёшь напрасно
не вернутся оба.
Понапрасну
в полночь
вслушиваться станешь:
то в чулане
мыши,
то жучок местами,
то бездомный
ветер,
залетев под крышу,
вышепчет
не стерпит
памяти одышку.
Кукуруза
ронит
зёрна золотые.
Мать,
уж не вернутся–
отпусти хоть ты им.
перевод с болгарского Терджимана Кырымлы
2.
Царевица
ранна
рони златно зърно.
Майко,
те отиват и не ще се върнат.
Там далеч,
където
бавно здрач припада,
с гръм ще ги
причака
сгушена засада.
Твойте двама
сина
горди, непослушни,
като златни
снопи,
майко, ще се люшнат.
И ще минат
много,
много дни и нощи.
И напразно,
майко,
ти ще чакаш още.
И напразно
в презнощ
глъхнала и пуста
ще прислушваш
с трепет,
как се тропа в пруста.
Как под тъмни
стрехи
вихъра бездомен
с мокри устни
шъпне
тъжен, тъжен спомен.
Царевица
ранна
рони златно зърно.
Майко,
пригърни ги–
те не ще се върнат.
Асен Разцветников