пули догонят стрелка.
не веришь — сходи за подмогой.
их ненависть столь велика,
что летят, чуть задев стрелка,
какой бы он не бежал дорогой.
свинец — мёртв.
он не чувствует сути.
да и к чему ему думать о людях,
если задача его — спорт,
в котором мы проигравшими будем.
когда пули летят,
то не чувствуют тел,
тех, кто в них жить хотел,
топят безропотно как котят,
свежей плотью скорей
насладиться
хотят.
но теперь пули догонят стрелка,
над лучиной занёс пророк тело Христа,
те, кто забылся и сбился с пути,
от правосудия вам не уйти.
едкий металл разбираться не станет,
кто из вас честный покорный христианин,
любило ли сердце ваше когда-то,
руки в крови иль намеренья святы.
пуля лишь дело ценит своё,
пока над телами поёт воронье,
пока женщины плачут, священников хая,
она в уголочке сидела, рыдая.
не выследив сути, спросил у неё —
«все те обещанья — то было враньё!
пули сейчас же догонят стрелка!»
она замолчала, затем прилегла,
«будет ведь участь его нелегка
а вместо того, чтоб смотреть свысока,
я раны его залечу на себе,
зачем стал он пешкой в опасной игре?
сказал, что она — его выбор и правда,
и словно Тисей, он убил минотавра,
но бросил свою Ариадну тонуть.
и волны сейчас же наполнили грудь,
и душу, как яд, отравляла ей ртуть.
я видела то, что мне видеть нельзя,
как небеса задрожали, грозя,
что после сего не вернусь я домой,
и два серафима слетятся за мной.
ты думаешь, это меня напугало?
архангел сморгнул, поправляя забрало.
ангелы, демоны — рекруты смерти,
им крылья мешали ступать по тверди,
и вот теперь же, скажи мне на радость,
что есть настоящая сила и слабость?
воля, усердие, может, судьба?
эгида спасения вместо щита,
нет! сила — что рот на замке,
что тайны его растворились в воде
вместе со мною, с собой унести
всем тяготам жизни не дав расцвести.
в метель укрывать, забывая обиды,
нельзя его жизнь превращать в панихиды,
проглотив все печали, укрыть его грудь,
или предателя бросить тонуть?
чувствуешь ты, как все в мире циклично?
судьба из судьбы пляшет круглогодично.
создавая гадливую пытку врагу,
на секунду подумай — да что ж я творю?
помни, прошу тебя, ты — человек,
оставь же свой гнев для моральных калек,
сосуд наполняй свой эфиром примерным,
а не прогнившей от боли скверной»
я слушал ее до глубокой ночИ,
смотря на товарища, думал: он чист?
почувствовал рядом дыхание смерти:
вокруг его тела сидели черти,
рисуя лик тех, кого он убил,
господи, как же хватало сил?!
и лёгкий взмах крыла мотылька,
пули всегда догоняют стрелка.
и от свинца заблестела искра
товарищ не смог дотянуть до утра.